З другого боку творчосци: Живот нє таки идилични як у писньох

автор апал
1.4k Опатрене

 Писац о колеґови, новинарови – и лєгко, и чежко. Лєгко пре професийну опредзелєносц, прихильносц ґу писаню, пре дзепоєдни други поля интересованя. Нє лєгко кед ше у оглядзе ма шицки прикмети хтори тота особа ма як чловек, по велїм, приклад особного и професийного успиху, особа на хтору ше спатраме. Михал Рамач єдна з таких особох. За нас новинарох у „Руским слове”, щесце и чесц же бул новинар у нашей Редакциї.

ПЕРШЕ НАЙНОВШИ ВИСТКИ, А ВЕЦ НА ДУНАЙ

Влєце ставам коло штирох, вжиме коло пейцох. Перше читам шветово и тутейши новосци, гоч су ми у тих рокох нє такой таки нужни. Вец одходзим на Дунай. У сезони з циґоньом. Вше з наздаваньом же раз вдери ище векша харча. Дунай чудесни и животворни и попри шицкогобрудного цо му робя людзе. Кед сом подлей дзеки, видзим лєм як препада и Нови Сад, и Войводина. Старам ше буц у дзеки, то здраве и за чловека, и за його ближнїх.

Народзени є 1951. року у Руским Керестуре, а одростал на салашу зоз трома братами и двома шестрами. Як надпомнул, найбаржей го болєло люцке нєщесце и трапеза. Було му жаль же телї людзе худобни, же даєдни родичи бию дзеци, же дахто нє ма шорови шмати и обуй, же людзе и дзеци найволя квилїц безпомоцних, же у школи дараз нє найважнєйше знанє, а на роботи фаховосц.

– У нашим  домe нє було нєсправедлївосци, насилства, бридки слова. Оцец Дюра и мац Леона тримали ше Божих и людских законох, так учели и нас шесцерих. Так учели и дїдове и баби. Живот на салашу нє бул таки идилични як у писньох. Бул красни. Жило ше скромно, нє лєм у нас. Нє гладовали зме, нє бидовали. Росли зме на домашнїм хлєбу, швижим млєку и сиру, своєй желєняви и овоци. Росли зме при витрийоновей лампи, купали зме ше у купачки, раз до тижня. Селище пред шейдзешат роками, голєм у моїх очох и души, було край красоти и доброти – здогаднул ше свойого дзецинства и младосци Михал Рамач.

НЄСУДЗЕНИ ПАНОЦЕЦ

После основней школи опредзелєл ше же будзе учиц за паноца. Перши рок семинариї закончел у Суботици, a вец у Римe одкрил нови швет и цалком нови видогляди, насампредз класичну греческу и римску културу, алє и демократичну и богату Европу.

– Були то штири роки интернатскей дисциплини: ставанє, Служба Божа, школа, спорт, ученє, вилєти. У Риме сом, голєм два роки кажди вечар бегал двацец круги коло фодбалского терена. То ми остало по нєшка, алє тераз лєм поподскакуєм двасто-тристо метери коло Дунаю. По законченим штиророчним школованю на семинариї предлужел сом студиї теолоґиї у Заґребе. По першим законченим року було ми ясне же сом нє за паноца.

Испити сом попокладал, алє розум бул индзей. Каждому бим пожадал таких професорох як Бонавентура Дуда, або Томислав Шаґи Бунич – гварел Михал Рамач.

Понеже напущел студиї теолоґиї, наруковал. Теди  так було. Тот период у живоце му нє остал у красним паметаню. Осемнац мешаци у униформи  му випатрали як даскельо роки.

– Старши гуторели же важне одслужиц войско, бо ше там чловек научи шора. Я уж бул дисциплиновани, та ми Югославянска народна армия випатрала як розпущена банда. Пияни официре, брудни касарнї… Таке войско би нє одбранєло анї валалски хотар, а нє державу – давно роздумовал Михал.

22-23 Batch Pict0002

ШТЕРАЦЕЦРОЧНЕ НОВИНАРСКЕ ИСКУСТВО

Перши новинарски прилог обявел 1973. року, такой после войска. О два роки почал робиц у „Руским”. Оженєл ше з Верунку Гнаткову з Бикичу, а нєодлуга ше народзела Мая.

– Мушим припознац же ми у „Руским” було цесно, та сом писал и до „Дневника”, „Комуниста”, „Гласу младежи”. Теди ше могло жиц од писаня. Мал сом трицец роки кед зме купели хижу у Кисачу. На окраїску, алє свою – памета Рамач.

У маю 1983. бул з Любомиром Сопком на вистави карикатурох у Италиї. Праве теди там спадла влада. Написал о тим прилог до „Дневника”. Вец ище даскельо, та го поволали на озбильну бешеду. У „Дневнику”, як гварел,  одкрил праве новинарство.

– Теди сом мал трицец пейц роки. Бул сом редактор у вонкашньополитичней рубрики, путовал по Европи, радовал ше препасци комунизма. Редакция жила шеснац годзини на дзень! Нєшка нє можем анї задумац редакцию у котрей би єдна кнїжка за два мешаци прешла през петнацецери руки. Читали зме, дебатовали, задумовали лєпши швет. Нє знали зме же за углом оштри зуби Слободан Милошевич. Направел сом нарис ушорйовацкей политики новинох у вецейпартийней системи, котра була на прагу. Редакция го прилапела. Вец нам Панков и Кертес послали нового главного редактора. Вец другого, вец трецого. Меняли их як помитки.

Tото исте ше случовало и у других новинох, а исте ше стало и у „Руским”. У „Дневнику” пре политични збуваня и „нєподобносц” штири роки Михал бул на примушуюцим одпочивку. Доставал пол плаци, и нє пущали го до будинку. Но, то нє було першираз же почувствовал режимску тортуру у своєй новинарскей кариєри.

– У „Руским” ме осем роки тримали на чарним списку. Так и на РТВ Нови Сад. Нє возбудзовал сом ше прето и нє придавал. Обявйовал сом у новинох „Нєзависни”, у „Нашей Борби”, постал сом дописователь аґенциї Укринформ, писал до польских новинох. Нєодлуга, Латинка Перович и Тибор Варади ме предложели за главного редактора новинох „Нашей Борби”. Перши дзень на роботи сом достал винчованки од Любомира Рамача и Олї Папуґовей. Винчовали ми и Драшкович, и Дїндїч, и велї други, алє то нє тото. Родичом сом нїґда нє гварел як було кед до редакциї єдного вечара у октобре 1998. пришли Милошевичово полицає з пушками и розплашели нас як мищата. Вец ме поволали з Радия „Шлєбодна Европа”. Там Европа, а ту Милошевич и Шешель. И бомбардованє. Кед забили Славка Чурувию, бул сом задовольни же Верунка и Мая у Києве – здогаднул  ше Михал.

Даскельо мешаци познєйше поволал го Славко Драґович и понукнул му же би направeл нєзависни новини.

– Наволали зме их „Войводина”. То була робота! Екипа яку чловек може лєм пожадац. Хто 1999. року правел лєпши новини, най ше яви! Рушал сом з дому на седем рано, врацал ше на єденац вечар. Ґазда ше нам нє мишал до роботи, шорово плацел и цешел ше у новинох. Цешел ше и я, роками сом шнїл же на насловним боку обявим слику Милошевича з хрибта. Дочекал сом тот дзень. Французка влада ме у октобре 2000. року поволала на перше путованє Воїслава Коштуници на самит Европскей униї у Биярицу. Там Европа, а у нас цали час виключую струю. Компютер ше гоч кеди гаши, вяза ше прерива, а ти вец прав дньово новини и посилай пейц звити на дзень койкадзи до швета..!

Кед победзела демократия, новей власци нє були потребни нєзависни новини. Пошол сом до шлєбодних уметнїкох и писал, писал, писал – гварел Михал.

Як надпомнул, и треци раз постал главни редактор без конкурса. Власнїки „Данаса” го поволали на бешеду и о годзину познєйше Михал явел дому же ше треба селїц до Беоґраду.

– Ознова каждодньова горучка, нєзависна Чарна Гора, нєзависне Косово, полудзенки и вечери з амбасадорами и министрами, живот на велькей беоґрадскей сцени. Кед зме ше врацели, було то 2009. року. У Радио-телевизиї Войводини сом ше за кратки час ище раз прешвечел же нєт новинарства там дзе ґаздую держава и партия – гварел Михал.

И так прелєтли штерацец новинарски роки. На роботу найчастейше ишол з радосцу. Робел и дружел ше з добрима и чеснима людзми, бо, як вецей раз надпомнул – доброта моцнєйша од сили.

КНЇЖКИ НА ВЕЦЕЙ ЯЗИКОХ

Михал Рамач дипломовал на историї на Филозофским факултету у Новим Садзе. Бул новинар, главни и одвичательни редактор вецей новинох и часописох. Обявел кнїжки писньох „Либрето за єдно лєто”, „Шитар”, „Сказка о гушлярови и гушлї”, „Рапух медзи гвиздами”, „Чукундїдов ошмих”, „Повист о Данилови и Феркови и Ґаброви”, по сербски кнїжки есейох: „Повист о початку конца”, „З гевтого боку снох” и „6. октобер”. На руски и з руского преложел даскельо дзешатки кнїжки, тераз вєдно з братом Янком закончує преклад Старого завита.

ПОВЯЗАНИ ТЕКСТИ