Твориц, трациц и будовац живот ознова…

автор любомир дудаш
1.2k Опатрене

Буц припаднїк рускокерестурскей ґенерациї народзеней 1953. року у вчасних рокох можебуц анї нє значело барз вельо. Живот, после рокох труду, прежитих искуствох, часох прекрасних, алє и часох котри анї у снох нє маю нїч красного, висцерал єднодушносц – тота ґенерация дала нєкаждодньових, з вельку букву Людзох, людзох котри гоч по хторей драги рушели, охабели значни печац и тирваци шлїди у найкрасшим смислу. Єдна з нїх и Ксения Йованович.

У тей ґенерациї, поготов у „Б” класи, класней Смильки Сивчовей, котрей припадала и Сенка теди Рац, росли и виросли дохторе, маґистрове, новинаре… Славка Рац, Янко Пап, Елемир Паплацко, Геленка Джуджар, Мария Семан, Мария Микита, Меланка Тиркайлова, Михал Роман и други, понеже би було потребне од А по Ш пречитац шицки мена зоз школского дньовнїка тей класи. Нє були други слабши, алє „Б”  класа остала упечатлїва слика по конєц успишней, интелектуално и на шицки други способи надзвичайней ґенерациї.

– Наисце ми мило же сом одросла у тим дружтве приятельох и найблїзших товаришох. Роки преходза, велї прешли, а якош аж тераз видзим кельо того наша, моя, ґенерация, за собу зохабела, и ище вше твори, будує и охабя младшим, котри уж свойо людзе, лєбо лєм приходза – потвердзує Сенка Рац, Кренїцкого, уж пензионерка у родним, власним, валалє.

– По законченю основней, закончела сом и Учительску школу у Сримских Карловцох. Вше сом тото любела и витворела ше у тим цо сом жадала. Перше роботне место, а по першим ше шицки ровнаю и поровную, достала сом у Петровцох, у Горватскей 1973. року. Там сом робела седем роки. По руски дзеци теди учела учителька и панїматка Аранка Планчакова. И нєшка паметам мена, знанє, схопносци и прихильносци скоро шицких моїх школярох. И вони уж давно свойо людзе и робя, верце – ширцом швета.

Осма „Б” класа на законченю школованя у Старей школи у Руским Керестуре

Сенков живот, як и живот шицких других нє мож предвидзиц и попри шицких планох. Так осемдзешатого року почала робиц у Модричи, у Босни и Герцеґовини и числених валалох коло нєй, по потреби. Учела дзеци Горватох, Муслиманох и Сербох, шицких тих котри там жили. Нє правени розлики медзи нїма, шицки були людзе.

– У Модричи сом ше и одала за Милана Йовановича, фаховца тедишнього ґиґанта СФРЮ, „Мостоґраднї”. Живот почал так як и треба, помали справене обисце, дом, а робела сом у школох кед пешо требало прейсц и по шейсц километри там, тельо и назад, а автобус анї нє рахуєм. Робела сом тото цо сом найволєла – учела сом дзеци животу, знаню и порихтаносци за кажди дальши крочай… Шицки дзеци ми були исти, єднаки.

ЄДНА МИСКА, ДВА ТАНЄРИ…

И случовало ше тото цо ше случело. У Босни сциха, та вше баржей, почало „врец”. Людзе ше почали дзелїц по националней припадносци, по вири… Початок шицкей, а велькей траґедиї. Уж теди сом робела у Модричи, дзе зме з Миланом, после його теренских роботох и иножемствох, нашли свой мир котри анї нє потирвал тельо кельо ше сцело и жадало.

Модрича на гранїци, та кажде войско нападало други два часци, часци котри нє були їх етнїчна заєднїца. То значело лєм єдно. Страдали шицки, дахто менєй, дахто вецей.

– Нам спалєне обисце, по мури. Нє остало нїч. Аж кед ше покус змирело, кед ше розчисцовало пре нову вибудов, у власним обисцу сом нашла лєм єдну миску и два танєри. Остатки трицец рокох укладаня до лєпшого живота зоз Миланом. Памятки: слики, теки, записи  згорели до ґару… Хто тото нє видзел, нє мож му анї толковац, хто видзел, зна яки страхоти война зоз собу ноши. Шицки страдали лєм кажде на иншаки способ.

– Паметам яке то страшне кед з каждим дньом маш вше менєй школярох… У тей хвильки ми цошка пукло, позберала сом дзеци, його брата и шестри, нажаль, ми зоз Миланом нє мали свойо, спаковала куфри и пришла до мацери на Збегньов до Керестура. Були на валалє єдно лєто, та и тераз маю голєм дацо красне паметац зоз того часу.

По врацаню до Модричи почало ше обнавяц,  вєдно з тима цо ше по своєй, лєбо люцкей дзеки, нє розселєли. Шицки шицким помагали, спало ше и по ґаражох, варело ше за шицких, та хто цо мал лєбо даяк набавел, алє живот мушел исц далєй…

– Рушел живот далєй, так як рушел. Мир нє значел и же шицко будзе лєпше. Супруг ше похорел и я остала сама. Правда, ту була и швекра, и його брат, и шестра, и їх дзеци. Тих рокох мац уж була и сама и хора, деменция ю превжала. И мацер  сом одведла до Модричи, сама нє могла вецей буц, а и Миланови нє завадзало же бим ше и о нєй старала. Єй уж було и шицко єдно, чи валал чи Модрича, дзекеди ше и там зберала на польо копац, алє знала сом як то ублагац и змириц, ша то ми була мац.

– Паметам кед раз так була у векшей кризи, а я єй, дабоме, з франти  почала огвараяц себе саму, єй Сенку. У тей хвильки, у минутки чистей свидомосци, без даякого шлїду хороти, вона почала, анї нє свидома же то я, бранїц ме аж на страх… Було ми шмишне кед би то нє бул шлїд страхоти котру хорота зорвала.

ВРАЦЕЛА ШЕ ТАМ ДЗЕ ПРЕГВАРЕЛА

Сенка за кроснами на Сайму керестурскей привреди

Якош теди, нагло ше похорел и Сенков брат Владо, керестурски фодбалер надзвичайней класи. Вон ше уж теди зоз фамелию и сином Ваньом преселєл зоз Македониї, Скопя и Вардару у котрим бавел фодбал, до Нового Саду. Предлужел бавиц фодбал, тренирал фодбалерох даскельо новосадски екипи, достал и стаємну роботу…

После одходу до пензиї, ламаньох цо и як далєй, Сенка ше враца до Керестура, предава тото кус талу и купує хижу. Нови дом, понеже и мацерово обисце давно уж було предате.

– Сама нє мож буц, поготов мнє котра сом звикла буц у дружтве и пошвидко сом ше уключела до роботи „Байки”.

Одвитує ми дружтво, активносци, путованя, одходи до зродних таких дружтвох… Од шицкого найволїм ткац, а думам же сом з помоцу Славки Катоновей тоту роботу добре  звладала – претреса Сенка по памяткох.

Числени драги, та гоч кельо их єст, вше починаю, а найчастейше ше им и врацаме праве там дзе зме справели и перши крочаї. Так и Сенка, Ксения Рац, Кренїцкого, а Йованович, пензионерски днї тераз препровадзує ту дзе и прегверела, у родним Керестуре, а за памятки шицких файтох єст места и часу. Од нїх нїхто хто их ма нє сцека, а анї нє може.

МАЦ ЗНАЛА

– Єст ствари и ситуациї котри нє мож потолковац, та теди кед Владови поставало вше горше, мац у хвильки луцидней думки раз лєм гварела же єй син хори и то барз. Мацерине шерцо. Ствар лєм у тим же нїхто з нас анї з єдним словком пред мацеру нє споминал Владову хороту. Ми ю чували од того, а знала и чувствовала же Владови конєц.

ПОВЯЗАНИ ТЕКСТИ