Упечиц хлєб, та зашпивац

автор Лю. Дудаш
243 Опатрене

Врацел ше ми, шпиртаюци по давних памяткох, єден вечар, соботови, у Мензи, преполней малей сали, даскельо днї пред Крачуном, музика Кирдових гудацох и єдна стара македонска, любовна шпиванка… У сали преполней з димом одразу станул примаш Янко Гайдук и  замодлєл шицких за дакус цихосци… Зоз уходних дзверох почала шпиванка „Пойдов на ґоре, пойдов на доле…”, прилапели тамбураше, присутни зацерпли, а писня ше шицким уцагла под скору, до души, ґу шерцу… Шпивал тедишнї пекар „на дочасовей роботи” у Нємецкей, Владислав, Славо Олеар

Олеар теди дал писнї шицки свойо емоциї, цале шерцо и прекрасни глас котри и после пейдзешат рокох можем врациц зоз памяткох. Стретли зме ше, на бешеду о пол вика, менєй, вецей…

– Гей, паметам и я, лєм же то нє було лєм теди, алє вше кед сом ше врацал до валалу, а кед Кирдово грали. Тота любовна македонска прекрасна шпиванка, мушела одгукнуц за шицких – гвари собешеднїк, пензионер, Владислав Олеар и предлужує:

– Були то найкрасши роки, були зме шицки вєдно, Руски Керестур мал, як и тераз, вельке шерцо як звод нєбесни… Були то роки док и тополї керестурски були преполни розкошу – гвари.

Народзени є лєм кус скорей як почала Друга шветова война, на керестурским Барищу. Зоз шестру там и доросли до узретих рокох. Барище було преполне з дзецисками, дзивками, и дробнима и велькима, алє преполне и з емоциями, шпиванку, радосцу и шмихом. Так приповеда Славо, а иншак мало хто и зна його полне мено.

– Паметам, як кед би вчера було, два гармоники, Якима Босия и Владу Руская як знали улївац живот до наших душох. Вше зме були позберани, як по команди, опрез Михала Сопку, там и починало и закончовало ше одрастанє, та вец школованє, войско, а вец и на роботу… Таке дацо нє мож забуц, ми одмалючка були учени и научени каждому поздравкац, помогнуц, ґу каждому ше озвец… Правда же зме вирастали у блату вєшенї и вжиме, и праху од яри до конца октобра, правда и же зме вирастали худобнєйше як то нєшка, алє зме мали вше на розуме же треба каждому помочи, же нїкого з дружтва нє треба одруцовац и виганяц, а знали зме же и теди кед раз до устох хлєба остало, нє бул на одруцанє. Хлєб бул вше почитовани, так зме росли. Озда, после шицких тих рокох и збуваньох, котри живот як вилїв наноши, шицким нам зоз того остало барз вельо, ми росли и жили вше у дружтве, знали зме побешедовац, поцешиц, посовитовац ше…

Бачи Славо Олеар (з лївого боку) у женскей сукнї, на забави у Петровцох. Нє було ґлумици, а хтошка то мушел одбавиц

Тото цо треба, було за шицких и вше

– Школу сом закончел у Керестуре, и основну и фахову, за пекара – малює приповедку виткану зоз памяткох бачи Славо. Буц пекар теди було цошка вельке, ша людзох треба знац накармиц. Найменєй седем пекарнї теди, по гевтей войни, робели у валалє и шицким було добре и було хлєба, найлєпшого на швеце, за шицких и вшадзи и вше…

– Одшеґертовал сом и спочатку робел у майстра Бириню. Потим сом пошол робиц до Кули. Два роки сом бул там, а вец, як то уж идзе, ме живот одведол до Петровцох, наших руских, а у Горватскей. Теди нас там, зоз Керестура, було вецей, Елемир Хома, Любо Колєсар, Медєши, Владо Рускаї, а дакого сом озда и забул… Роки. Вшадзи требало робиц, алє зме уж були свойо людзе, та ше и знало и робело. У Петровцох ше моєй супруги Ирини и мнє, народзел и син Дзвоно, та є и Сримец и Керестурец – приповеда Славо, претресаюци роки за собу…

– Окрем пекарнї, старчел сом и до каждого дружтва, пошпивац, забави бавиц, дружиц ше зоз шицкима. Було то шицко як справене и збудоване за найкрасши памятки – гвари вон.

– Седем роки сом, гвари, бул пекар Сримцом, а вец якош випадло же ше указала драга до Нємецкей. Думали зме зоз мою Ирину, же би було добре пойсц до Австралиї, алє хто зна чом, живот ме однєсол нєдалєко од Минхену и там сом у истого ґазду, у истей пекарнї, одробел шлїдуюци трицец роки, по пензию, заслужену пред двацец трома роками. Теди, у блїзких нам крайох Нємецкей, було барз вельо Керестурцох. Шицки зме знали єдни за других, та зме ше и сходзели и дружели. Держава нам ище теди була єдина и цала. Шицким нам, од Вардару по Триґлав, сход найчастейше бул на гайзибанскей станїци у Минхену, а ридше по карчмох котри тримали нашо югославянски, людзе. И так нас шицки волали же зме „юґовичи”, алє то нам було и красне и чесне мено. Цали сом живот робел од пол ноци, як и шицки пекаре. Хлєб сом перше мишел з руками, у кориту, а и нєшка паметам и сакайтови у котрих цесто кисло, и пеци и шитка за ошиванє муки… Озда и у креви остало по дакус квасу, гвари Славо.

Шпивац сом вше любел и знал

– Кед слово о шпиваню, тото сом и знал и любел, а и други любели кед сом шпивал. Почало то од пейцох рокох, паметам, мац ме научела, а я по своїм „Мам я калап слаямни и ципели рендани, надраґи напумпани…”. Озда сом нє поплєтол, уж кед сом теди на шепетлїво  шпивал. А шпивал сом и зоз Кирдовима, и вшадзи у дружтве и у Сриме и у Нємецкей и у тедишнїм Младежским доме, Паньскей карчми пред тим… Як най ци повем, менєй паметаш одо мнє, алє теди зме жили лєпше, дружтвенше, помагало ше и оздзивало ґу шицким, дружело ше вше кед було часу…

Лєпше и красше зме виросли як нєшкайши, ша ми голєм маме о чим бешедовац, а о чим буду нєшкайши у шоре за вирастанє… Телефон нїяки нє собешеднїк – твердзи Славо.

Зоз супругу Ирину (двойо зоз правого боку) у Мензи. Сифон соди, фляшка вина, синалка и найблїзши свойо

– Пред Крачуном зме, гвари… Нє чежко попаметац таке, та и тото як ми то шпивали и колядовали през цали валал, а зоз полним гласом,  крашнє, як то колядом и треба душу дац. Теди цали валал, а шнїгу було оєєєй, гучал од писнї. Боже, яка то радосц, чесц и слава були. А шпивали зме часто и серенади, та було и з конца на конєц валала. Моя тедишня дзивка Ирина Надьордьова, тераз супруга, бивала на концу од Кули, а я на Барищу. Нє завадзало, анї кус. Шицки зме так ходзели шпиваюци, швечело ше нам, а любели зме и знали – гвари вон, и надпомина же го вше нєсподзива лавочка на драже, опрез обисца Олеарових. Памета бачи Славо же є направена после селєня на Мали Збегньов, а такой после прилагодзованя хижи по смаку за биванє. А внєдзелю и окреме на швета, найкрасше пошедзиц, вєдно зоз сушедством, поздравкац каждому и озвец ше, за здравє ше опитац…

– Скоро же анї нє знам даєдну лавочку у валалє нательо вихасновану, думам себе. Щезню нам раз обичаї, та ше у даєдней хвильки дахто будзе мушиц опитац же хто зме и одкаль… Єдина розлика, гвари Владислав, Славо, Олеар, же кед ми були мали, та на лавкох шедзели лєм стари людзе, а вони теди мали лєдво штерацец и даєден рок, шмеє ше и закончує…

– Голєм тоти роки мам одробено.

Вше у дружтве блїзких и найблїзших, вше и на каждим вешелю (Славо Олеар треци з правого боку, у першим плану)

ПОВЯЗАНИ ТЕКСТИ